Что плохого может быть в помощи? Простом и невинном жесте? Заложенном в нас с детстве, чувстве сострадания и поддержки? Бертраму всего лишь хотелось добавить в этот мир чуточку добра. Маленькую искорку надежды на то, что волшебники и магглы равны, и ни у кого нет права ставить себя выше другого. Тем более, когда дело касается неприятностей и трагедии. Разве есть различие умеешь ты колдовать или нет, когда тебе нужна помощь? Так вот магглы в такой ситуации не раздумывая, направили бы пострадавшего в больницу. А что делают волшебники? Проходят мимо, не замечая ничего дальше своего носа! Но если, допустим волшебник смог перешагнуть через себя и протянуть палочку... Героем он не станет, его вызовут в Министерство и будут унижать и допрашивать словно преступника.
Так вот и случилось с Бертрамом несколько дней назад. В сложных жизненных ситуациях он всегда искал поддержку у своих родителей. Поэтому в Лондоне такой тихой отдушиной для него стала именно не магическая часть города.  Там словно в детстве волшебства не было, все полагались только на себя и было в этом что-то такое, такое легкое и прекрасное, спокойное и само собой разумевшееся. Это как у некоторых людей детство связано с запахом пирожков, вкусом маминой стряпни, а для Берти "детство" заключалось в отсутствии магии в воздухе. Небольшая прогулка после трудного рабочего дня словно ставила все на свои места. У Берти был сложившийся маршрут - от больницы вдоль Темзы на торговую улицу к телефону-автомату, с которого он звонил в отчий дом, передать привет. Но в тот день ремонт набережной заставил его сменить курс, он хотел вернуться домой, но все же продолжил идти по стрелкам. Если бы Берти был суеверным, он бы точно назвал это проявлением судьбы, тайными знаками или роком. Но даже не смотря на все вытекающие из этого последствия, нельзя сказать, чтобы Бертрам хотя бы минуту жалел о сделанном выборе.
И вот сейчас он сидит в узком кабинете. В комнате душно, за окном фальшивый вид на океан. Странно ставить вид на океан в здании, вход в которое осуществляется с улиц Лондона. Создается ощущение полной дезориентации в пространстве. Может именно этого они и добивались... Берти в этой комнате раздражало все - обои, цвет мебели, покрытие пола. Мужчина ходил несколько раз прошелся по комнате, ожидая представителя правопорядка. Нужно было все-таки сказать дяде или старшему брату, чтобы избавить себя от этого унижения в конце концов, он ни в чем не виноват. Он хотел только помочь, сделать мир чуточку добрее.
Девушка потеряла сознание у него на глазах.  Сердечный приступ... Разве он мог просто закрыть глаза? Было темно, никто не должен был увидеть. Никто не должен был узнать. Он ведь не случайно оказался там, а пойти искать телефон и вызвать скорую даже в голову не пришло. Он просто достал палочку и пустил искру, но прошли сутки и сова принесла ему письмо. А он был так счастлив о того, что спас чью-то жизнь. Он чувствовал себя таким полным, но вот она суровая реальность, в которой доброта не поощряется.  И ему нужно расплачиваться за нее, начиная утро понедельника в этой душной комнате, готовясь к обороне своих интересов.

Флинн услышал, как скрипнула дверь и обернулся, он стоял у окна в тот момент и подбирал слова. Не хотелось выглядеть слишком агрессивным, и набрать еще больше неприятностей. Он подбирал что среднее между обвинительным и оправдательным. И ему с трудом удавалось удержать себя на середине, он все время скатывался то к одному полюсу, то к другому. Как только вспоминалась молоденькая девушка с болезненно бледной кожей. Такая беззащитная и хрупкая. Сам Люцифер сжалился бы... что же говорить о нем? Если бы в комнату вошел кто-то другой Флинн бы точно сорвался, пытаясь отстоять свое право на "доброту и шанс для каждого не смотря на цвет кожи и умение колдовать".
Но дверь скрипнула и вошел не абы кто. Вся его ненависть сразу улетучилась, в коленках появилась слабость... Берти казалось будто плитки на полу расползаются в разные стороны, засасывая его в бездну. Прошло десять лет! Десять лет, а он все так же млеет от одного вида Элвины Селвин, хотя должен бы злиться и обижаться после того случая на балу.  Ну или если не так кардинально подходить к ситуации, хотя бы усвоить урок. Но увы... дверь распахнулась и она стоит перед ним, вся такая прекрасная, такая взрослая. Такая же сильная и смелая, как он ее помнит. Та девушка, завоевать внимание которой почти невозможно, не то чтобы покорить. И если это встреча была шансом, то как-то сурово постебалась над ним судьба - в таком месте, в таком виде. Да и она скорее всего уже замужем, за тем парнем, ради которого согласилась пойти с Бертрамом на бал.
Берти поджимает губы, наблюдая за тем, как грациозным взмахом девушка меняет погоду за окном. Надо же... аврорат! Кто-то явно пишет свою судьбу и позволяет нам идти вслед за своими мечтами, правильными и может не самыми короткими дорогами, но идти к своей цели. Берти хочется прокричать: "Привет, Винни Пух!" Но едва он размыкает губы, она произносит это сухое и официальное приветствие, и ему остается только:
- Доброго дня, мисс Селвин? Да... конечно, фиксируйте, мне скрывать и стыдиться нечему, - Флинн со скрипом отодвигает свой стул и садиться напротив девушки, закинув нога на ногу. Правой рукой он подпирвет щеку, стараясь не смотреть на Элвину прямо, не смотря на то, что ему очень хочется изучить и сравнить свои воспоминания о маленькой гриффиндорке с взрослой серьезной девушкой, сидящей сейчас напротив него. Наверное, она очень счастливая раз Берт ни разу не встретил ее в Мунго, а может он слишком неудачлив, чтобы случайно поймать ее там. Селвин выглядела задумчивой и несколько отстраненной, словно что-то в его голове было важнее самого Флинна и он только мешал ей находясь сейчас в этой комнате. Берти хотелось открыть окно или ослабить галстук, но он лишь неподвижно сидел, наблюдая за девушкой, рисовал указательным пальцем спиральку на лакированной поверхности стола. Вопрос Элвины показался ему таким сухим, что захотелось выть. Неужели он был таким плохим? Настолько скучным и серым... Сибил говорила, что он был милым в школьные годы. Наврала? Или может не хотела открывать лучшему другу страшной правды... и кто сказал, что для мальчика быть "милым" правильно и хорошо? Словом о то, что Берти находился в министерстве и ему в данный момент выдвигаются обвинения казалось ему какой-то далекой проблемой не первой важности. О своей щекотливой ситуации он вспомнил лишь когда перо перестало метаться по пергаменту.
- Так ее звали Матильда? Прямо как мою кузину по папиной линии.., - Берти улыбнулся и тут же понял, что ушел от темы,  - на самом деле,  я думал там никого не было. Было темно, двор был закрыт... Она лежала на асфальте. Я еще издалека заметил, что что-то не так. Подошел ближе, а она... кожа белого оттенка, губы синие, но она дышала. Я сразу понял, что это сердечный приступ. Я же целитель, медлить было нельзя и я воспользовался палочкой. Что еще мне было делать? Бросить ее там? А как потом жить с этим..? Жить, зная, что ты прошел мимо просто потому что гребенные законы запрещают помочь! Это как совершить убийство... нет это даже хуже. Я не жалею, что нарушил этот закон, так и пиши, - Берти обратился к перу. Ему стало немного стыдно, потому что отвечая на вопрос он размахивал руками и активно жестикулировал, а к концу своего монолога вообще сжал руки в кулаки и привстал. Все-таки вопрос справедливости все еще был его больной точной.
- Извини... те пожалуйста, - тихо добавил мужчина, усаживаясь обратно в кресло.

Отредактировано Bertram Flynn (2015-01-09 23:57:22)

Если бы Берт не был так увлечен собой и своими, как назвала это Элвина "мотивами", он бы заметил тот момент, когда девушка узнала его. Заметил бы ее смущение и некоторую возникшую паузу. Заметил бы как сменилось выражение ее лица, обратил внимание на мимолетную мимику, на потерянный взгляд. Но увы... он был слишком занят собой и своими проблемами и в упор не замечал, ничего кроме своего гнева. Ему казалось унизительным сидеть вот так перед Винни здесь, в таком виде. Когда она узнает его не из милой беседы в кафе, как положено, не при свечах или случайной встрече, а вот так из личного дела... глупых безжизненных бумажек. Она узнает о нем по сухим фактам: окончил, устроился, не числился, не задерживали, не женат... от этого у него в желудке у него сворачивается неприятный ком. Ведь каждому хочется блеснуть перед своими неудавшимися романами последними достижениями. Особенно перед такими, когда одному из участников, совершенно не хочется ставить точку даже после стольких лет.
- Хм... - Берти мычит что-то, невнятное потирая весок. Ситуация начинает казаться ему безвыходной и глупой. Словно чья-то дурацкая дурацкая шутка. Его ловят на провинности, он встречает ее и она снова бесконечно разочарована. Никакого шанса. Мужчина тяжело вздыхает и поджимает губы. Ему не хочется выглядеть уставшим или замученным, но крепости духа не хватает что бы взять себя в руки и делать вид будто все в порядке. И почему он не написал своему дяде, когда еще было можно.
Внезапный вопрос Элвины заставляет его задуматься... а почему он был уверен, что она маггл. Она могла быть волшебницей... Он же гулял по улицам Лондона в тот день. Почему бы и она не могла быть такой же как он: - Не знаю, я не был в этом уверен. Она могла быть кем угодно, и она лежала без сознания... понимаете, когда у человека сердечный приступ как-то вообще нет времени, что бы выяснять. Для нас в Мунго не имеет значения откуда ты пришел, сколько денег у тебя в кошельке, и кто твои родители. В этом дворе было тихо и я действительно никого не видел, если бы были еще люди, может вызвали бы скорую или помогли ей как-то иначе. В критических ситуациях ищешь самое простое решение, к сожалению, оно не всегда самое правильное... Время идет на секунды, она могла лишиться жизни, - в последней фразе Флинн отчетливо произнес каждое слово, делая между ними небольшие фразы. Его брат, работник министерства был упрямый и часто выворачивал все доводы Берти на свой манер, мама оправдывала его дар свой работой. Кто знает, может их действительно учат извлекать правду любым путем. Элвина не узнала его может это и к лучшему. Бертраму захотелось поскорее отсюда уйти.
Но, вдруг, скрип пера прекратился. Берти посмотрел на девушку, вопросительно выгнув бровь. Некоторое время он просто смотрел на нее хлопая глазами. И если бы он заметил, что она узнала его всего несколько минут назад он бы обиделся и окончательно расстроился, что ничего не значил для нее. Но он не заметил, и потому решил, что рабочий этикет обязывает ее, или что расследование при личной связи может быть необъективным и еще три миллиона оправданий... Берти почувствовал, как в душе у него белой ромашкой расцветает надежда. Его лицо непроизвольно растягивается в улыбке счастливой-счастливой улыбке, даже погода за окном как-то сразу налаживается. Он кладет руки на стол и, широко улыбаясь,  пока перо еще в руках у Селвин, позволяет себе:
- Привет, Эл. Я так рад тебя видеть, - конечно, ее совет про законы пролетает мимо ушей, да и к чему это теперь. Перед ним девушка его школьных грез, а не представитель закона. Кидать камни нужно в министра, а не в нее.

Берти смотрит на улыбку Элвины и в голове у него отчетливо возникает одно единственное слово бесконечно повторяющееся, бесконечно крутящееся в его голове "Милая... милая... милая". Ах если... если бы он смелее или встретил бы ее раньше. А может все это ошибка и ему нужно забыть, закрыть глаза рукой и выйти из кабинета. Попросить брата замять историю, никто не узнает, они снова разойдутся и все будет так как должно было быть. Как должно было случиться, если бы он не повернул тогда и не ушел с той дорожки, а пошел домой. Не стал ломать свой привычный маршрут, изменять канон и сносить рамки. Но увы... он сменил и сломал. И Берти знает, что если уйдет и бросит все сейчас до конца своих дней будет жалеть об этом поступке. Вспоминать с горечью в сердце о том, как предал самое важное. Отступил от своих законов, перешагнул свои чувства, плюнул на свои принципы. Ему видится, как тихо сидит он в каморке в их отделении, попивает кофе... и как большой червь сожаления грызет его изнутри, оставляя внутри него огромные незаживающие дыры.  Берти  качает головой, пытаясь стряхнуть опасное наваждение. Он хитро пожимает губы и у него есть план.
Бертрам расцепляет пальцы рук... Улыбка может его выдать, потому он подносит правую ладонь к лицу, пытаясь унять свои чувства.
- Мой старший брат и дядя работают в министерстве, грустно в этом признаваться... но эту проблему могли решить гораздо проще, - начинает мужчина, сразу после того, как ему удается взять себя в руки, - но эта проблема, как карточный домик. Если у основания что-то не так малейшее дуновение ветра может уничтожить весь дом. Наша система вот такой дом, и я вижу в ней брешь. И я должен ее исправить. Это не просто вопрос справедливости или чего-то такого. Это проблема нашего мира в целом, мы не хотим замечать очевидного - магглы тоже люди. Нет ничего плохого в том, чтобы протянуть им руку помощи.
Флинн выдерживает небольшую паузу, словно подбирая слова, но на самом деле он уже давно выучил все слова в этой речи. Повторяя ее раз за разом на семейных ужинах у дяди, в баре, после того как изрядно перебрал. Бертрам не такой наивный, чтобы не знать о своем месте в мировой системе. Он прекрасно осознает, что нужны тысячи таких и сотни лет, что бы волшебники перестали считать себя лучше просто за то, что их слушается палочка. Он маленькая сошка в большом мире. Но сегодня ему не нужно покорять миллионы - его задача один единственный человек. И просто позвать Селвин в  дырявый котел не получится. Потому собирая всю волю в кулак, он делает то что делает. И либо Берти ждет головокружительный успех... либо полный провал.
- Словом, я буду добиваться поправки в законе, - выдыхает он, представляя как будут злиться родные. Ведь их маленький Берт пошел против системы. Флинн подписался на такое дело из которого просто так уже не выбраться. Дороги назад нет и ему хочется зажмуриться, но он держит строгую улыбку, наблюдая за Эл, пытаясь понять удалось ли ему задеть ее чувства хоть на чуточку. Останется  ли он в ее голове на большее, чем просто "неудачное свидание на том самом рождественском балу". - хм... ты поможешь мне?