Everything we loved |
|
|
 гостевая ❖ правила ❖ сюжет ❖ faq ❖ анкета внешности ❖ имена ❖ персонажи ❖ нужные блог администрации 
|
|
Привет, Гость! Войдите или зарегистрируйтесь.
Вы здесь » Everything we loved » Личные эпизоды » Мётлы до добра не доводят
МЁТЛЫ ДО ДОБРА НЕ ДОВОДЯТ
Участники: Ella Lester, Simon Faubert.
Конец июня 2014, Хогсмид, "Три Метлы".Вполне себе обыкновенная встреча старых-молодых товарищей, великосветская болтовня на тему пути жизни и грядущего будущего, а также неизменный элемент неожиданности.
Отредактировано Simon Faubert (2015-01-23 15:04:43)
Весьма удивительный день, хотя бы потому что Элле Лестер не хочется никому «навалять». На самом деле, умиротворённое настроение для неё в последнее время стало обыденностью: у неё недавно был День рождения, и радость этого дня до сих пор остается с ней, а Арнольд, к счастью, не портит ей "ауру" своими глупыми и лишенными оригинальности розыгрышами. Даже синяки под глазами, которые для всех студентов старших курсов уже привычны, ушли. Сейчас Элла Лестер – счастливый человек, потому что никто не делает ей мозги, заваливая докладами (да-да, дорогие преподаватели, я говорю о вас), нету приставучих первокурсников, лезущих к старосте с вопросами «А в Запретном лесу есть единороги?», «А правда, что директор Кирвин ест конфеты «Берти Бёртс?», «А ты знакома с эльфами-домовиками с кухней Хогвартса?», да и дома у неё всего один надоедливый гриффиндорец(только этот гриффиндорец всем гриффиндорцам гриффиндорец, и если взять десять учеников с раннее упомянутого факультета, то вряд-ли они все вместе смогут превзойти его надоедливость.) Находиться дома было весьма приятно: было намного больше места, где можно заняться своими делами, ведь это, все-таки поместье, а не маленькая(ну, сравнительно) гостиная факультета. Тут есть и оранжерея, и лаборатория для зельеварения, и библиотека. Ты можешь находиться в любой комнате с абсолютной гарантией, что тебя не найдут и не отвлекут от твоих дел. К тому же, домовик-повар, нанятый бабушкой-Лестер, готовил просто потрясающе, так, что запахи доносились до любого уголка дома. Возможно, это странно, но запахи вкусностей особенно радовали Эллу даже больше, чем сама трапеза. И вообще, Лестер очень чувствительна к запахам, а если они приятные, то и настроение девушки тоже приятное.
Но знаете, что может волновать волшебника, которому совсем недавно исполнилось семнадцать лет? Правильно, его будущее, его судьба, его дальнейшее место в жизни. Это и волнует сейчас Эллу Лестер, по сути, волновало ивсегда, ведь она не из тех людей, кто просто смирится с любым департаментом в Министерстве Магии, лишь бы была работа. Ведь если твой род деятельности не приносит тебе удовольствия, то зачем тогда вообще работать? Безусловно, любая работа, даже дегустатор огенвиски, порой надоедает, от любой работы захочется сбежать на необитаемый остров посреди тихого океана, никто не отрицает. Но в семнадцать лет ты даже об этом не думаешь, точнее, не хочешь думать. Приоритет номер один – не прогадать с выбором, чтобы вышеупомянутые желания возникали как можно реже. Конечно, у неё в голове есть пара «зарисовок», и этому художнику нужно их показать человеку, который разбирается в искусстве, чтобы выбрать, который из этих эскизов будет использован для рисования картины. И такие люди есть: она писала бабушкам, дедушкам, дядюшкам, тетушкам и мамкиным подругам. Почти все утверждали, что надо идти туда, куда зовёт ЕЁ СЕРДЦЕ, но при прочтении этих писем сердце Лестер призывало её лишь сжечь пергаменты, на которых они написаны. Позже Лестер поняла, что всё дело в конфликте поколений, и надо советоваться со сверстниками. Например, с её другом детства Симоном Фаубертом, который как раз закончил обучение в Хогвартсе в этом году. Прислушиваясь к зову сердца, Элла назначила Фауберту встречу в «Трех Метлах». Месте, которому сердце Лестер и принадлежало.
Наверное, не стоит говорить, куда трансгрессировала Элла в этот прекрасный летний день.
Хогсмид прекрасен в любое время года. Эту деревушку можно признать неофициальным символом магической Британии, во-первых, потому что так хочется Элле Лестер, а во-вторых….зачем во-вторых, третьих, четвертых, когда первый пункт и так много значит. Если бы это место нравилось Элле чуть больше, чем сейчас, то она бы готова была признать его столицей мира, даже если бы это звучало абсурдно. Тут, в Хогсмиде Лестер чувствует себя маленьким тринадцатилетним ребёнком, ну ладно, может по современным меркам уже взрослым, но суть не меняется: тут интересно всё, куда можно зайти (даже дома волшебников и визжащая хижина). Она со сдержанным интересом осматривала зеленые кусты, плодовые деревья и балконы домиков, на которых располагались цветочные горшки. Конечно, простой деревенский пейзаж не производит на Лестер сильного впечатления, но однако, чувствовать себя в гармонии с природой приятно каждому человеку. Как только Лестер подошла к двери, та распахнулась, и перед девушкой предстал знакомый, как имена основателей Хогвартса, интерьер. За столиком у окна скромно сидел Фауберт, что немного встревожило Эллу.
«Неужели я опоздала? Такого просто не могло случиться, я ведь вовремя вышла, вовремя трансгрессировала, сейчас же четыре часа дня? Или сколько? Мерлин его дери! Точнее, какая неловкая ситуация.»
Элле никогда не нравилось опаздывать, она чувствует себя дико некомфортно, когда опаздывает. Ведь точность – вежливость королей, а если ты непунктуальный человек, то можешь стать только королём грязнокровок. Присев за столик, Элла поздоровалась:
-- Здравствуй, Симон – произнесла Элла тоном, явно намекающим о том, что разговор обещает быть серьёзным. – Хорошая сегодня погода, не правда ли? Только вот мне кажется, что скоро польёт дождь, уж больно на улице душно – и после этой фразы она помахала рукой, словно веером. – Я ведь не опоздала? – совершенно спокойно и не волнуясь, уточнила Лестер. Конечно, не очень хорошо опаздывать на встречи, которые назначаешь сама. И Элла прекрасно понимала, что должна была сидеть на месте напротив сейчас именно она.
Отредактировано Ella Lester (2015-01-23 22:35:10)
Лето две тысячи четырнадцатого года не в лесть изобразить прописью, оно действительно было особенным. Возможно, слишком разрумянившийся от юности и беспечности студент мог бы ещё все три месяца трепетать и прокручивать в сознании волшебные колдографии Самого Важного Дня В Жизни - окончания Хогвартса. Никаким этим-самым-днём он, разумеется, не являлся, но красными чернилами тонкий кружок нарисовать всё же мог и Симон. Теперь, наконец, можно было выйти на качественно новый уровень жизни, не обременённый формальностями, школьными общими обязательствами и школьной субординацией, и это было изумительно. Фауберт не считал рациональным и стратегически грамотным долгосрочное планирование во всевозможных деталях, ибо ориентация на подобный жизненный уклад заставила бы самолично отправить своё тело на заморозку, предварительно изобразив красивую подпись на бланке. Там должно было быть что-то в шаблоне, например, как "сиим заявляю, что я, Симон Фауберт из клана Фаубертов, по собственному желанию и заключению в трезвости ума и без ментального вмешательства на совершенно добровольных началах требую отправить моё бренное тело и нетленный дух на полную заморозку на последующие n лет, принимая обязательства не прерывать процедуру весь заявленный срок. век живи память о Герпии!" Ну, или ещё какая-то подобная несусветная ерунда. Если говорить проще, долгосрочное планирование жизни в деталях неизбежно ставило сегодняшние рамки на завтрашний день, а это очень и очень неразумно, тем более, когда речь идёт о планирование на месяцы или годы. Ты рисуешь детальную картинку, аккуратно выводишь разумные на твой взгляд зависимости, сплетаешь этот мордредов клубок и отчего-то считаешь себя достаточно гениальным или, что более очевидно, достаточно бестолковым, чтобы полагать, что время не будет вносить никаких корректив, а ты - впитывать и развиваться. Сегодняшний ты не имеешь власти над собой завтрашним в том понимании, которого требует подобное планирование жизни. Ты можешь строить скелет, подсвечивать наиболее ценные на данный момент суставы и прикидывать, в какую сторону их придётся повернуть, но никогда, никогда ты не должен задавать себе четкий алгоритм действий на серьёзный временной промежуток, тем самым вынуждая следовать философии консерватизма и костенеть, каменеть, каменеть... Но не о Галатеях речь вели.
В общем, выпуск никак не мог позволить себе застать Симона врасплох, оттого никакого "неожиданного града от новых небес" не предвиделось. Впрочем, за появление свободного времени никто не ручался, ибо, а что это за фрукт такой, свободное-то время? Оттого, когда Лестер предложила встретиться и поболтать о вопросах насущных, острого приступа радости это не вызвало. Симон никогда не любил отвлекаться, тем более, не по собственной инициативе, и ещё более, когда причина отвлечения, как на его взгляд, не стоила в данный момент и кусочка мармеладной шкурки лимонной дольки, наткнутой на жало билливига. Но отыскать момент, конечно же, было сподручно, так что Фауберт благополучно поддержал идею о встрече, правда, с перенесением на более подходящий день. Всё-таки с Эл они были в умеренно товарищеских отношениях.
С самого наступления день решил возмутиться подобным своеволием и решительно утратить всю свою "подходящность" в рекордные сроки. Утро отличилось парой неприятных моментов, не пришедшей в срок добротной третью списка ингредиентов, не самым благополучным диалогом и сверлящей необходимостью корректировать план и давать отсрочку. Задержки Фауберт ужасно не любил. К половине четвёртого, когда до ранее назначенной встречи оставалось не более получаса, Симону было совершенно не до этого, так что воспоминание о том, что по часам на вотпрямщас ему необходимо рвать когти и направляться в "Три Метлы", непроизвольно заставило поморщиться.
Бывший слизеринец шел умеренно быстрой и беззвучной походкой в направлении точки Х, по старинной привычке стараясь не уделять и секунды внимания вечно наполняющей эти места до самых краешков суете. А летом всё это волшебное мельтешение усугублялось погодными условиями, словно высокая температура, влажность, спёртость воздуха и отсутствие какого-либо намёка на ветер превращали мельтешащий и категорически шумный контингент Хогсмида в ещё более нелицеприятную как для контакта субстанцию. Открывающаяся дверь паба выдохнула в лицо тёплым и затхлым воздухом, будто лишний раз хотела напомнить о том, чтобы волшебники летом не расслаблялись и всегда были готовы перегреться ещё больше, а, если повезёт, то и задохнуться ко всем взрывопотамам. Но отсутствие свежего воздуха раздосадовало не больше, чем пришедшее прямо-таки за ним следом понимание, что никакого варианта Эллы Лестер в "Трёх мётлах" не виднеется ни на первый, ни на все последующие взгляды.
Расположившись за дальним столиком у окна, Симон машинально поправил воротник рубашки и в полнейшей бесцельности устремил взгляд за стекло. Картинка, впрочем, за окном не воспринималась, а вот пробежаться в мыслях над сегодняшними вынужденными корректировками стоило. Задержанные ингредиенты, разумеется, не являлись ахиллесовой пятой и были заменимы по нескольким альтернативным вариантам, но краше было придерживаться именно первого, иначе этот эксперимент пришлось бы вновь отложить на несколько недель, сменив куда менее интересным планом "Б", "В" и далее по алфавиту.
- На двенадцать минут. Что там, минут пять на золотой запас витрины Зонко, пару на Сладкое Королевство и невольно сбавленный темп для того, чтобы надышаться атмосферой летнего Хосмида? - Хотя ответа это не предполагало, как и ничуть не звучало упрёком, скорее, просто констатация факта.
- Здравствуй, мисс Лестер, - Симон сдержанно улыбнулся и ответил в рамках того уровня обстоятельности встречи, который задала Эл своим тоном с места в карьер, - судя по всей серьёзности, ты хочешь попросить меня как минимум опустошить Гринготтс, совершить культурную и идеологическую революцию, отыскать легендарную Печать Мерлина и кого-то воскресить. Или умертвить. - Ты присаживайся, так одиозным идеям сподручнее облекаться в слова.
- Поверю твоим метеорологическим способностям, - Не без улыбки Симон выпрямился и подался чуть вперёд, облокачиваясь о стол. Погода погодой, но обсуждать её можно с каждым первым на каждом первом великосветском приёме, оттого шанс отхватить дополнительное счастье хотелось настойчиво упустить. - Так о чем ты хотела поговорить? Давай, выкладывай свои секретные дела партии.
Отредактировано Simon Faubert (2015-01-24 01:16:19)
- На двенадцать минут, – ответил Симон. Да, в его фразе звучало какое-то превосходство, оставшееся со времен первыхвторых курсов, а-ля, «Да, я сделал домашку по трансфигурации, а мой сосед по комнате нет, но вообще, я его не осуждаю, всякое бывает, хотя всё равно я крутой». Или все же Элле это показалось, ведь для неё это такое родное и привычное чувство, что если у неё спросить, что значат её постоянные ухмылочки, то она ответит точно так же, как я и описала выше. Ну и судить людей по себе из фэворит Элла Лестер’с хобби, да. Факт того, что она опоздала, не радовал её, но и не огорчал, лишь заставил её хмыкнуть в своё оправдание и попросить прощения., и усесться, а то стоять и рассуждать на тему будущей профессии как то не комильфо, да и стулья тут, кстати, не зря поставили, да. Двенадцать минут даром, чёрт возьми. Кто виноват в том, что этот Хогсмид такой длинный? Всё эта глупая трансгрессия, которая не работает нормально и вместо того, чтобы трансгрессировать меня куда-нибудь не далеко, трангрессирует в жилые районы! Брр! Конечно, Элла всегда себя поймёт, простит, и даже пожалеет. А почему бы и нет? Она ведь жертва обстоятельств! Жаль, что остальные люди так не считают и не хотят её понимать, бездушные твари!
Итак, Лестер села. Фауберт всё шутил и шутил, какой-то слишком типичный Фауберт. И не могла она отреагировать на шутки иначе, чем склонить голову набок, состроив противоречивую гримасу, означающую с одной стороны «ещё одно слово, и я тебе врежу», а с другой «шути-шути, я не против». Наконец, он закончил свою речь, а Элла изобразила рукой жест, говорящий что-то, вроде «бинго». Да, вот сейчас она сидит, такая спокойная, тихая, уравновешенная – сейчас, а когда-то, года три-четыре назад, Хогсмид в прямом смысле сотрясался от её проделок, но Элле Лестер удобнее считать, что этого ничего не было и вести себя более адекватно, что ли.
Летом в этом месте воистину было не комфортно: вот сидишь ты весь такой из себя волшебничек, в мантии, под которой ещё кардиган и блузка с длинным рукавом, а тут и доброжелательные хозяева растопили камин, кажется, всеми дровами, что у них были. Этим людям точно после Хогвартса надо было идти в коллегии для будущих предпринимателей, но к сожалению, таких в магической Британии нету, а у магглов, наверное, точно нету никаких школ и коллегий, зачем им вообще учиться, когда их жизнь – бессмысленное существование? – подумала Элла и сделала вид, что ей тут прям ооочень нравится, а сама атмосфера «Трех Метел» нереально доставляет, но в глубине, а может и не в глубине ненавидела себя за то, что назначила встречу именно тут, а не на севере Арктики, куда улетела её душа( к сожалению, без тела).
Лестер не забыла, зачем сюда пришла. В её планы никак не входило ни посещение «Сладкого Королевства», ни попивание сливочного пива, не слюнопускание на пушистиков из «Заманчивого зверинца».
-- Вынуждена тебя огорчить, Фауберт, но ты не угадал, – с притворным разочарованием и какой-то кривой грустной миной, которая, судя по виду, сейчас превратится в ухмылку начала Лестер – Речь идет о вещах куда более серьезных, чем какая-то печать Мерлина! Арнольд попал в Азкабан, и мне надо вытащить его по-тихому, чтобы никто не узнал, что Лестер – она выделила свою фамилию, сказав её громче, чем остальные слова, – сидит в тюрьме. -- Элла сразу поняла, насколько неправдоподобно звучат её слова. – А кроме шуток, сейчас решается моя судьба – речь её зазвучала трезвее, чем пару секунд назад. – Нет, я бы не сказала, что именно здесь и сейчас, да и вообще не в ближайшее время. Мне только нужно определить с моим будущим, кхм-кхм, местом в жизни! Знаешь, в этом плане важно не прогадать, а то останешься с носом, а твоя жизнь будет испорчена. У меня уже есть идеи, но знаешь, мне нужен совет. Понимаете, о чем я, Мистер Фауберт?
- А с Зонко было, значит, в точку? И отчего всех так интересует халтура в неестественный противовес чему угодно более стоящему.
Как ни странно, Фауберт сейчас сидел недвижимо с видом высшего умиротворения волшебного кота, который, если бы мог принимать по собственному желанию полную невидимость, то именно сейчас уже бесспорно начал бы терять плотность своих конечностей. Мины Эллы сменялись одно за другой, - и это даже несмотря на принятие удобного положения! - вальяжно повествуя то про симметричную неудовлетворённость жаркой и душной погодой, то раздосадованную ностальгию либо по куда более приятной прохладе, либо по прошлым взглядам на мир сей бренный в целом и Хогсмид в частности, и перемежалось всё это с явным противоречивым желанием и продолжить бестолковые шутки, и перейти к сути одновременно. В общем, перейти к сути удалось не сразу.
- Вынужден отметить, что вы, верно, имеете категорически ошибочные представления о могуществе Печати, коли ставите триумфальное попадание в Азкабан какого-то юного гриффиндорца выше оной. - Здесь Симон в высшей степени конспиративно хмыкнул. - Быть может, как раз таки она и может вызволить твоего непутёвого.. братца. - Для пущей убедительности не хватало только финта ушами, бровями и искорок из глаз в соответствующем направлении. Куда-нибудь обязательно наискось, разумеется, чтобы максимально загадочно было. Но отчего-то не пёрло.
- Но все сегодняшние посетители "Трёх Мётел" должны были безошибочно расслышать твою фамилию, так что, даже если суть проблемы от них скрылась парой ножек, то приблизительный портрет они уже не только изобразили, но и сдали в публикацию. Так что, если Печать меня заинтересует всё же больше.. - Фауберт с искренним разочарованием выдохнул, мол, а ведь я так хотел, - то кто-то из них определённо явится в турнирном рыцарском облачении на помощь. - А тут, получите да распишитесь, оказывается, судьба решается. Куда там нашим билливигам было.
Или не явится, если это самое облачение не протащит в совокупности с собой и жарой одновременно даже на пять футов.
- Мутировавший мозгошмыг мне в височную долю, а я ведь даже не взял кольца! - комментарий был тихим, но достаточно убедительным для того, чтобы соответствовать в крайнем шоковом состоянии выпученным глазам. Ну, выпученными они, конечно, не были, но вскинутые брови пару секунд самоотверженно втирали про самое что ни на есть искреннее удивление в жизни. Вот же дела, опоздал на собственные похороны, т.е., конечно, свадьбу.
- Место в жизни. - Перед этими словами следовала пауза в пару секунд, в которую вложилось возвращение выражения лица в более серьёзное и привычное состояние. Последовавшие за этим уточняющие комментарии от Лестер были восприняты в полуха, ибо ничего хорошего и обнадёживающего вовсе не уточняли. - А что для тебя эначат эти слова, место в жизни? Ты действительно думаешь, что жизнь, какой бы она ни была, решается в один отдельно взятый момент и может от восприятия и твоего поведения в оный зависеть настолько кардинально?
Из голоса Симона уже окончательно выветрились полушутливые нотки, которые, впрочем, заключались исключительно в наличии широкого спектра эмоций как таковых, и звучал он сейчас привычно ровно. Всегда вызывало в лучшем случае недоумение то, как люди умудрялись связывать собственную жизнь и, что самое парадоксальное, будущее с каким-либо отдельным мгновением или решением. Будто если безмозглый раздолбай сейчас с видом раскаявшегося грешника и от уха до уха просветлённого калеки многозначительно потупил бы минут пять взор и принял стезю знаний, то вмиг мановением Всевышней Домерлиновой Палочки обратился в нормального волшебника, то есть в перспективного и талантливого мага, стремящегося к саморазвитию. Прямо-таки, вон, побежал уже. Симон поморщился.
- Момент не решает и не определяет ровным счетом ничего, если у тебя нет ни единого представления о том, к чему ты хочешь идти и что намерена обрести. - Здесь не было никакой напускной иронии. - Тогда для тебя это просто не имеет никакого значения и ты вольна выбирать всё, что угодно, позднее передумывать, менять, менять и менять, пока.. смерть не разлучит вас с вашим непостоянством. - Хотя тот факт, что подобные вопросы Эл решила обсудить именно с Фаубертом, был интересен. - Что именно ты хотела бы от меня получить? Совет? Своё видение будущего для себя и для тебя по отдельности? Несколько гирек на твои чаши весов? - Пауза. - А ты действительно не знаешь, что ты хочешь найти?
Если не знала - паршиво. Но и не без своего двойного дна.
- Думаю, мы можем поговорить об этом, когда ты поделишься собственными идеями, но сперва нам следует определиться с тем, насколько ты действительно представляешь себя в этом мире и, главное, какой.
Глаза Симона чуть сощурились, а взгляд стал неприятно пронзительным. - Какой ты хочешь себя видеть, Элла Лестер, чистокровная грязнокровка, лишь в долг староста факультета Салазара и волшебница, которая гоняется за чужим видением себя завтрашней и собственными иллюзиями на счет себя сегодняшней? Какой хочешь видеть себя ты сама?
Это не говорилось из желание задеть, как не говорилось из какого угодно возможного отрицательного отношения, всё было с точностью до наоборот. Просто, увы, ничего кроме правды не расшатывает иллюзии, а без принятия первой для себя самого нет никакого смысла говорить о настоящем построении личности или, как всплыло в разговоре сегодня, собственного будущего. Если говорить начистоту, Симон относился к девушке практически хорошо и хотел бы, чтобы Лестер смогла избавиться от ряда губительных качеств и предрассудков, чтобы встать, наконец, на свой собственный путь. Элла была талантливой волшебницей, которая могла развиваться куда более быстро и плодоносно, нежели сейчас. Но в ней было очень много ингибиторов реакций, очень много собственноручно воздвигнутых преград и барьеров, а вот сможет ли она их побороть - её ответ. Быть может, Фауберт ошибался и зря тратил собственное время и, вероятно, её нервы на разговор в оголённых формах, но почему бы и нет. Ведь это она хочет "не остаться с носом".
И кто ожидал, что разговор из шуток про Арнольда-уголовника превратиться в философствование на тему, что есть место в жизни, и что эту самую жизнь определяет? Знаете, я бы сравнила это явление с трансфигурацией: умелый волшебник может превратить пару носков в тигра, но дело в том, что этому волшебнику ну вообще не нужен никакой тигр, да и убежать от него будет непросто. Вот Элла сейчас и чувствовала себя таким волшебником. Она определенно жалела о том, что «ляпнула» про то, что решается её жизнь. Конечно, она хотела гиперболизировать истинное значение этой фразы, но судя по всему, получилось неудачно.
- А что для тебя значат эти слова, место в жизни? Ты действительно думаешь, что жизнь, какой бы она ни была, решается в один отдельно взятый момент и может от восприятия и твоего поведения в оный зависеть настолько кардинально? -- Элла ещё раз прокрутила эти слова у себя в голове, они заставили её задуматься, правда ненадолго, она знала ответ, но не хотела перебивать Фауберта, во-первых, это неприлично, а во-вторых, пусть говорит, даже если тема разговора ей не сказать, чтобы приятна.
-- Ну, -- начала Лестер -- давай я приведу пример. Ты хочешь построить дом, и перед тобой целый район с множеством пустых участков. – Дорогие дети, ни за что на свете на трансгрессируйте в жилые районы без надобности, а то ваша голова будет думать о домах, садах и участках. Элла волновалась, как будто отвечает (точнее, импровизирует) профессору урок, который она, кхм-кхм, не выучила. Но вообще, начало ей уже нравилось, не нравилось то, что эту мысль надо додумывать. – допустим, тебе понравился участок: в нем вместится дом, который ты запланировал, и рядом можно разбить неплохой такой садик с яблонями, но вся проблема в том, что он находится вдали от всей необходимой инфраструктуры, ко всему прочему ещё и соседи неадекватные, а есть участок рядом с домами уважаемых и хороших людей, и находятся он рядом с магазинами, но опять же, он меньше предыдущего, что не слишком то и выгодно, хе-хе. И вот тебе приходится выбрать: терпеть неудобства, зато исполнить все свои пожелания, или слегка поумерить амбиции, но зато чувствовать себя комфортно. А можно не жертвовать ничем – она улыбнулась так, будто знала рецепт Феликс Фелицис -- Можно попросить риэлтора найти, скажем так, компромисс. Только главное решить незамедлительно, а то участки скупят, а ты останешься у разбитого корыта, – Элла была довольна собой, довольна тем, что сказала, редко ведь приходят такие мысли, зачастую Лестер волнуют более бытовые проблемы. – Конечно, жизнь не решается в какой-то определенный момент. И кстати, я не говорила, что так считаю – она состроила такую гримасу, будто сейчас её обвинили в использовании «круциатуса» против младенцев. – Безусловно, наша жизнь состоит из определенных моментов, которые в совокупности её и решают. И я ду…-- она вдруг внезапно прервала речь и положила руки перед собой, на стол. – Я думаю, что пришла сюда не для того, чтобы рассуждать о смыслах жизни и философствовать, но знаешь, мне даже плевать, ведь я это не у меня куча важных дел. – ехидно улыбнулась, а затем закусила губу, как будто приказала себе: «все, молчи, Элла Лестер, достаточно».
- Что именно ты хотела бы от меня получить? --вот, другое дело, Фауберт, не надо больше глупой болтовни, как будто она что-то значит. А значит она, как ты сам выразился, «ровным счетом ничего», -- подумала она. Сейчас Симон принял роль мамки, которая хоть и заботится о своем ни черта не понимающем ребенке, да всё-таки от проблемы отдаляется. Возможно, Элла понимала, что идет это всё от трезвого ума и хорошего отношения, но ей казалось, будто Фауберт думает, что читает её мысли, хотя на самом деле это немного не так.
--Ну, это уже лучше. К сожалению, мне не интересно, что другие люди посоветуют выбрать в качестве профессии. Но так и быть, я поделюсь с тобой своим тайным планом, ведь ты мне друг – намекнула она на то, что сейчас вовсе не хочет ссориться, -- а от друзей у меня секретов нет, почти. Так вот – заняла удобное положение на стуле, как супер злодеи в маггловских боевиках. Только кошки на коленях не хватает, -- Ты ведь уже определился со своей профессией, да? Отчасти, ты угадал, мне нужен именно совет. Чем же ты руководствовался? Что ты ждешь от неё? Была ли это твоя личная инициатива, или же желание родителей? Мне интересно, нужно ли учитывать в выборе профессии свои способности, или же опираться лишь на связи.
Элла вновь уселась нормально, подперев подбородок рукой. Если честно, у неё уже во рту пересохло от долгих разговоров, да и живот издал рёв умирающего дракона. Без всякого желания говорить дальше, она продолжила:
--Знаешь, если тебе так интересно, то я действительно расскажу о том, какой я вижу себя в будущем. Но не прямо сейчас, потому что Я хочу есть!
Лестер сделала вид, будто не обратила внимания ни на «чистокровную грязнокровку», ни на то, что «она гоняется за чужим мнением», но эти фразы как-то обидели её, что-ли.Она властно приподняла руку и скомандовала, «Эй, официант, сюда!» да ещё и с таким недовольством, мол «люди к вам в ТРАКТИР не только поболтать ходят, но ещё и покушать».
Слушая совершенно неожиданно выросшую аллегорию про жилищно-коммунальное хозяйство, Фауберт почти было покачал головой. Нет, всё-таки он ошибся. И как только подобная ерунда может рождаться в сознании? Парень вежливо дождался закругления мысли, которая, если коротко резюмировать всё вышесказанное, говорила в аккурат лишь о том, что весь твой личностный и магический потенциал - паршивый земельный участок, который тебе даже возделывать не придётся, а то вдруг в зоне доступа не имеется на соседней завалинке, прошу простить, чистого сортира. Изумительно. Бывший слизеринец выдал едва различимую модную версию двойного хмыка с причмокиванием, прикидывая перед собой сейчас не юного волшебника, а экономическую карту начинающего инженера, который пока ещё не в зуб ногой, как следует заливать фундамент как минимум какой-нибудь средней Мастабы. Заметьте, карту, а даже не самого юного араба-инженера. Выглядело вполне в поддержку прозвучавшей речи, хоть и отдавало знатной печалью. Мол, а сортир-то, вестимо, общественным оказался, и то в пятнадцати километрах. Как когда-то шутили, доехать до него можно было на метле, фестрале либо дойти пешком, путь-то неблизкий, но вы можете смело брать туда с собой обед.
Вновь поморщился.
- Перенося твой самоуничижительный рассказ с морковки на яблоко, можно сказать, что тебя в таком разе вообще не должно волновать месторасположение себя в жизни, главное - не забудь заранее присмотреть себе мягкую туалетную сидушку. Ну, или можешь носить её с собой, так, чтобы наверняка и не требовались даже компромиссы с риэлторами. - Фауберт как-то до жути неоднозначно заулыбался. - Волшебник, который может сравнить свой потенциал с совершенно не зависящими от себя самого факторами, нарисовать в форме фунта стерлинга и прикинуть, что возможности и перспективы развития решаются сугубо биржевым образом, не только лично мне совершенно не интересен, но и в целом стоит очень и очень мало. - Нельзя не пожать плечами. - Хотя как знать, мешков с волшебной кровью, увы, у нас более чем достаточно, и каждый из них какое-то да место в жизни занял. Гляди, биржа соблаговолит и пару фунтов будущего выиграть удастся. Не без финансовых спекуляций, ясен день.
На что, собственно, мы сейчас вообще тратим время? Эл изо всех сил пытается вывернуть разговор так, будто это Фауберт отлевитировал её недвижимую под Иммобилусом в паб и теперь самыми изуверскими методами да пытками пытается выведать какие-то сокровенные тайны, которые девушка, в свою очередь, категорически не хочет освещать. Нехорошо. Это, конечно, можно было бы даже понять, если воспринимать в виде довольно распространённого качества каждого человека, с болезненно завышенным самомнением: приятнее думать, что это тебя все хотят раскрутить на разговор, а не наоборот. Чисто гипотетически можно было бы и подыграть свою партию на волынке, но что-то с народными инструментами сегодня не срослось ну вот никак.
Основная и единственная, впрочем, цель встречи была понятна практически с самого начала, последующие слова Эллы это только окончательно подтверждали. Слизеринка была в полном раздрае по вопросу выбора профессии и, как ей, видимо, нравилось говорить, места в жизни, можно было смело предполагать, что раз она обратилась за советом к Симону, то перед ним благополучно поговорила со всеми друзьями и родственниками, с которыми общалась чаще, чем раз в две недели по учёбе. Было очевидным как то, что при возникновении подобных душевных терзаний сперва-наперво следует спросить себя о том, чего бы хотелось, так и то, что ответа на первый вопрос для себя самой не наличествовало. Или, что могло быть ещё печальнее, чем повесть О.., не возникало. Или почему-то не говорилось. В любом случае, смысла впустую трепаться на посторонние темы и пытаться изображать несерьёзные фигуры, не было.
Переход на расспрашивание о жизни и взглядах на оную самого Симона всё-таки делал своё "теплее" в сегодняшней игре, но сформулирован был очень несимпатично. Во-первых, всё та же настойчивая манера для перетягивания одеяла и перестановки мест вопрошающего и ответствующего, во-вторых, факт полного игнорирования ответов на наиболее важные вопросы. Лестер пропустила мимо ушей рассуждения о том, чего же она сама хочет, как и тактично задвинула в дальний угол собственный ответ. Мол, я здесь сижу такая волшебная, ничего не шарю или просто говорить не хочу, но раз вам так уж нестерпимо хочется узнать, что я думаю, то рассказывайте о том, где храните ваши подштанники. Симон неожиданно тепло улыбнулся. Они всё-таки не первый день знакомы и Элла должна была бы отдавать себе отчет в том, какие линии поведения Фауберт не любил больше всего и, что куда важнее, как он мог на это реагировать. Впрочем, когда она собиралась поговорить о совершенно конкретных вещах с бывшим школьным старостой, то также прекрасно должна была понимать, что куда правильнее будет действительно поговорить и быть честной в своём желании определиться да к чему-то в итоге прийти, а не пытаться тянуть фвупера за хвост или жмыра за яйца, проводя изящные параллели с экономическим планированием госзастройки и настойчивым усилием сделать так, чтобы Симон сам возжелал вытягивать по слову из подруги, параллельно раболепно исповедуясь во всех грехах и взахлёб повествуя о собственном моральном и психологическом устройстве. Это была очень неверная тактика, и, признаться, Фауберт даже немного удивился, что девушку угораздило изображать такое непотребство. И на кой ляд ваще. Поговорили бы по сути и разошлись, ну.
- Если ты хочешь понять себя, то сперва смотри в глубины собственного "Я". - Симон продолжал удивительным образом доброжелательно улыбаться. - Ни удачное место дислокации общественной уборной, ни стоимость твоего участка, ни мои внутренние мотиваторы и мой собственный путь не должны стоять на первом месте. А ты так старательно обходишь эти коралловые рифы и отчего-то стараешься передать эстафету чему угодно чужому. Ты хотела посоветоваться и обсудить собственное будущее, так? Собственное. И у тебя, хочется верить, всё же есть какие-то предположения на этот счет. Так ты и будешь пытаться продолжать вести разговор в совершенно непозволительном и, главное, бесплодном ключе?
Фауберту также хотелось верить, что слизеринка действительно понимала, что грациозно опорожниться можно с астрономической башни на чужие пути, когда свой собственный ещё не появился даже в зачаточном состоянии. Или не понимала. Но определённо должна была понимать, что Симон действительно не откажется помочь и поговорить. Вот только поговорить о том, что её беспокоит и что она сама думает, а не изображать птицу-говоруна с хроническим синдромом ведомого.
- Голод - хорошее чувство. - Маг на мгновение с совершеннейшим спокойствием облокотился о спинку стула, словно взвешивая какие-то аргументы в голове, но в следующую же секунду поднялся на ноги. - Думаю, на сытый желудок ты станешь соображать ещё хуже. Времени у нас не особенно много, если ты действительно хочешь что-то обсудить, то лучше нам постараться найти более рациональное использование нашей встречи.
Изобразив вежливый жест, останавливающий уже спешащую к столику официантку, Фауберт подхватил девушку под локоть и максимально учтиво помог подняться. - Благодарю, но даме нужно на свежий воздух. - Сотрудница "Трёх Мётел" со всем пониманием заулыбалась, кивнула на прощание гостям и направилась к стойке. - Ты ведь хочешь прогуляться?
Стоять, когда все уже попрощались, было бы как минимум несолидно, оттого можно было быть уверенным, что Лестер, нравится ей перемена или нет, но благополучно отправится с ним к выходу. А на улице было по-прежнему адски жарко.
- Думаю, ты перекусишь на полчаса позже, зато у тебя будет сейчас больше стимулов прийти к чему-то. - Игнорируя пытавшиеся высказаться возмущения его своеволием, проговорил молодой волшебник. Стимулы, конечно, шуточные. Симон продолжал вежливо, но крепко держать руку студентки за своим локтем и непринуждённо, но спешно направился по главной улице вправо с дальнейшим заворотом в ближайший проулок и парой минут на отдаление от деревни.
Надеюсь, она постарается не оставить Хогсмиду на память парочку своих конечностей.
Фауберт резко затормозил и не менее неожиданно крепко взял Эллу за плечи. Мир резко развернулся на градусов так 300 и мгновенно свернулся в точку, заставляя в груди почувствовать привычное импульсивное сжатие. Далеко уходить не было обязательным. Симон аппарировал со слизеринкой на северо-востоке от деревушки Хогсмид, ближе к горам от правого берега озера. - Ну-с, вроде ты в порядке. Ничего не потеряла? Чувство голода, левую руку, любовь к шотландским народным музыкальным инструментам, нет? Вот и замечательно. - Он уже отпустил даму и отошёл на пару шагов в сторону, глубоко вдыхая. Воздух в горных районах всегда был чуточку свежее даже в такую душегубную жару, как этим летом.
- Разумеется, мы скоро вернёмся. Теперь, может, ты всё-таки расскажешь о том, что сама бы хотела обрести в этой жизни и какие варианты развития событий можешь для себя представить? И почему не можешь определиться с выбором одного из них. - Симон стоял к юной ведьме вполоборота, формально заложив левую руку за спину и будто любуясь открывшимся безлюдным пейзажем. По выпрямленной правой руке из рукава в кисть сползла палочка. - Просто подумай, чего ты на самом деле хочешь, и мы вместе обсудим это, а я постараюсь максимально подробно озвучить своё мнение на тот или иной вопрос. Ты же хотела обсудить себя, а не мои взгляды на моё собственное будущее как таковое, так давай с тебя и начнём. - Голова чуть склонилась набок, но парень всё ещё не оборачивался. - Ну так, какие у тебя в запасе варианты и куда ты хочешь себя пристроить?
Отредактировано Simon Faubert (2015-01-25 23:21:42)
--Фауберт, а ты знаешь, что когда не слушаешь Эллу Лестер, все так и случается? – сказала (точнее, очень громко сказала, потому что звук дождя заглушал её голос) уже знакомая нам персона без всякого хвастовства и самодовольства. Впрочем, настроения на самодовольство не было, да и ситуация, скажем так, не то что бы подходящая. – Но теперь точно знаешь, – продолжила с огромным недовольством в голосе, теперь уже она резко взяла Фауберта за руку и потащила к ближайшему дереву, закрывая другой рукой голову от капель води, заплетаясь и ругаясь про себя. Прижавшись к сырому стволу дуба, большого и ветвистого ( к счастью для Лестер), она изобразила руками что-то, вроде «я в домике». «Ну вот почему, почему со мной всегда случается какое-то дерьмо?» - спросила себя, приложив ладони к мокрой коре и тут же отведя». Если вы сейчас читаете этот текст и думаете, что же такое произошло, ведь до этого наши герои сидели себе в «Трех мётлах», и какого черта сейчас прячутся от дождя, то я все-таки расскажу вам, как мы к этому пришли. Да, действительно, минут пятнадцать назад Элла не думала, что попадет под дождь, да и вообще, что окажется в этом не известном ни одному путешественнику месте. Она сидела, подперев голову рукой, и внимательно выслушивала Симона. «Самоуничижительный рассказ? Мда, тоже мне, распинаешься перед человеком, придумываешь крутое сравнение, а его называют самоуничижительным» -- недовольно подумала Элла, и, не дослушав про мешки с кровью, принялась говорить, --Эх, Фауберт. – вдохнула она с таким сожалением и сочувствием, будто сейчас её собеседник проиграл конкурс на миллион галеонов, - не ценишь ты мой необычный, нет, необыкновенный склад ума! Ведь никто из твоих «мешков с волшебной кровью» не может рассуждать так, как я – не без гордости промолвила и покачала головой. И вот я бы не сказала, что кто-либо из окружения Фауберта мог нести подобный невероятный бред с таким видом, будто это величайшие мысли всех времен. Вот, пожалуйста, получите и распишитесь, а ещё не забудьте выдолбить эти слова на стене древнегреческого храма, подписав снизу «Элла Вивиан Лестер».
Фауберт почему-то улыбался, но Элле это не нравилось. Между прочим, она тут серьёзные вещи говорит, а не шутки шутит. Но, кажется, не она одна так думала, Симон тоже умничал с таким потрясающим видом. Этому человеку надо в будущем написать книгу по психологии, надо делиться, так-то. «Глубины собственного «я»? Ты серьезно? И какой по счету человек это говорит, надо бы достать блокнот и записать. Вот если бы я хотела заглянуть в глубины собственные, то обратилась бы к колдомедикам, потому что это по их части, а не по моей» -- она даже хотела сказать это вслух, но вовремя прикусила язык. Как-то нелепо набрала воздуха, и издала какой-то вопль, но вовремя прервала себя. А тем временем, официантка не хотела подходить, и голодная Элла уже сжала руку в кулак и приподняла её, чтобы ударить по столу, так гордо и независимо, мол, «покажу я вам сейчас всем Кузькину мать, щенки». Но Кузькину мать, к сожалению, никто так и не увидел. Всё потому, что Фауберт вовремя взял её за этот самый кулак, и, извинившись перед официанточкой, вывел на улицу. – Знаешь – начала она недовольно. Ну вот никак ей не доставлял тот факт, что её сейчас тащат за руку. – Я бы действительно была не против прогулки, если бы не хотела КУШАТЬ – пожаловалась она с интонацией малолетнего ребенка, таким инфантильным тонов выделив глагол «кушать». Но видимо, у неё никто не спрашивал. С одной стороны, это было неожиданно, а с другой, от её сегодняшнего собеседника всякого можно ожидать, это ведь Фауберт, он ведь самый умный и точно знает, когда надо выволакивать человека против его воли…или думает, что знает. А тем временем, Симон предложил ей покушать попозже. Конечно, мисс Лестер хотела было возразить, но опять же, только хотела она открыть рот, как Фауберт уже трансгрессировал вместе с ней….куда-то. Это показалось Элле довольно странным. Она огляделась, место было довольно тихое и безлюдное. Тихая вода озера сияла в лучах озера. И даже речь волшебника, еле слышимая в пабе тут казалась довольно громкой. Элла немного пошатнулась, но не потому, что перебрала с алкоголем, а потому, что пока что тяжело переносила трансгрессию -- Знаешь, я вот то ничего не потеряла, но зато, – маленькая пауза, - зато я знаю человека, который потерял свою совесть. И зовут его – внезапная мысль прервала её речь -- А хотя, я забыла в трактире свою сумочку – но видимо, прикол не прокатил, сумочка предательски висела на плече девушки, и всё, что она смогла сделать, так это посмотреть на Фауберта глазами котёнка, который разбил вазу, но ему это обязательно нужно простить, ведь он котёнок! Что-то в поведении Симона ей не нравилось, она внимательно следила за ним. «Скоро вернёмся, да? Стоп…зачем она достал палочку? А вдруг это не Симон? А вдруг кто-то хочет меня похитить, и поэтому решил проверить весь мой круг общения, и нашёл у Фауберта моё письмо, решив, что это будет хорошим шансом похитить меня! Блин, что делать то! Тогда получается, настоящий Симон тоже в плену у злодея, и его надо спасать!». Элла тоже достала палочку, и если возможный похититель вдруг начнет поединок, то у неё будет возможность блокировать удар. Хотя, если дела действительно обстоят так, как она себе надумала, то у неё нет никаких шансов противостоять злоумышленнику. Она подошла ближе, чтобы не если не победить магически, то хотя бы врезать между ног. На нос Эллы вдруг капнуло что-то, но она не придала этому никакого значения, подумаешь, пот? Сейчас она боялась, скажу вам по секрету. – Департамент Международного Магического Сотрудничества или Визенгамот – осторожно сказала. – Тут довольно тихо, не так ли? И совсем людей нет, – прошептала, чтобы проверить реакцию. Вдруг по озеру стали ударять капли дождя, они стали учащаться, Лестер посмаотрела на рукав мантии, который был уже весь мокрый. Неприятное ощущение чувствовалось и на коже. – Чёрт побери – выругалась она вслух.
Дождь не прекращался уже несколько минут. Она стояла молча, наблюдая за тем, как капли отскакивают от земли. Пахло дымом и грибами. Находиться под деревом было неприятно, оно намокало, как и вся окружающая волшебников среда. А тем временем, желудок Лестер издавал звуки в унисон гремящему периодически грому. –Ну что, не думаешь, что пора вернуться – предложила девушка. – Ну, если ты конечно любишь мокнуть под дождём, то можем остаться, -- намекнула она к тому, либо они возвращаются в паб, либо она возвращается домой. Сама Элла была за первый вариант.
Отредактировано Ella Lester (2015-01-30 20:16:07)
Вы здесь » Everything we loved » Личные эпизоды » Мётлы до добра не доводят
