Денек у Леви не задался с самого утра: спросонья мужчина случайно запутался в штанинах брюк, невесть как оказавшихся на полу, и не имел ни малейшего понятия о причинах произошедшего. Он был абсолютно уверен, что с вечера одежда была аккуратно уложена на ближайшей тумбочке. Чуть позже никогда прежде не подводивший электрический чайник внезапно вспыхнул прямо на его глазах, из-за чего Аккерману пришлось тушить его с помощью ближайшего полотенца, попутно вздыхая по поводу того, что теперь придется идти в магазин и покупать новое. Наверняка аномальная снова прознает и увяжется. Нет, лучше поживу без полотенца. Однажды Леви уже совершил ошибку, когда проиграл спор и согласился сходить с самым ближайшим другом «на легкую прогулку за покупками всего на полчаса». Легкая прогулка обратилась для мужчины в семичасовой ад, после которого, он мог поклясться, он устал в сто крат больше, чем после своего первого рейда по обезвреживанию банды. С тех пор он зарекся ходить с Зои куда-либо дальше кафе около участка и окончательно убедился в том, что женщины – настоящие отродья сатаны. Снова вынырнув из собственных мыслей, Леви несколько раздраженно подумал о том, что сегодня остался без чая. Просто прекрасно. По дороге на работу его тоже преследовали одни неудачи: к концу пути ему казалось, что все чертовы бабульки города собрались на перекрестках, чтобы максимально медленно их переходить, все аварии и заторы происходили именно на тех улицах, по которым он проезжал, а все светофоры горели исключительно красным, когда он оказывался рядом. В общем, опоздал бы Аккерман, не имея привычки всегда приезжать хотя бы за пару часов до начала операции.
В корпусе он наткнулся на Оруо, который, видимо, решил превзойти своего командира и зачем-то приперся чуть ли не к утренней пересменке, что даже Леви считал глупым. Мужчина коротко кивнул подчиненному в знак приветствия и ушел в свой кабинет, где и просидел до самого начала работы, еще раз просматривая планы здания.
На место они прибыли без особых проблем. Капрал (черт бы побрал Эрена и его прозвища) еще раз окинул придирчивым взглядом свой отряд, пробурчал напоследок что-то вроде «не сдохните, салаги» и первым вошел в здание, которое, судя по докладам, и было базой преступников. Вот тут-то веселье и началось.

Аккерман уже четверть часа мысленно проклинал аналитиков самыми нелестными эпитетами. Потому что либо они не умели считать, либо им пора менять информаторов. И в обоих случаях они были тупицами. Противников было гораздо больше, чем они планировали, и с каждой минутой отбиваться становилось все труднее. Подкрепления, по крайней мере такого, что было способно ощутимо помочь, можно было не ждать – их шестерка была единственной группой в этом районе. Он еще раз выругался. Небольшой стол, выбранный им в качестве временного укрытия, был изрядно изрешечен, а попытка ответить преступнику на шквальный огонь чуть не стала для Леви последней. Еще бы несколько секунд и.. Впрочем, мысли Аккермана всегда заканчивались этим «и…». О плохом во время операции он предпочитал никогда не думать, загоняя все эмоции в самые дальние уголки сознания. В итоге противники каждый раз могли наблюдать спокойного на вид коротышку, который выверено стрелял по целям. Тц. Где этот Эрд, когда он должен был обеспечивать прикрытие? Оставшемуся без поддержки Леви приходилось чуть ли не волчком вертеться, чтобы не схопотать парочку пуль куда-нибудь в спину. Здраво рассудив, что пора менять позицию и, по возможности, искать ребят и выбираться из этого пекла, он кинул в сторону преступников одну за другой пару гранат, осколочную и дымовую, и стал двигаться в сторону лестничного пролета на первый этаж, где, как он предполагал, должны были находиться Ралл, Оуро и Эрен. Эрен… Да уж, не повезло Йегерю. Начало работы, а уже попал в такую топку. Совсем ведь зеленый еще. Нет, Леви вовсе не считал его бесполезным, хотя именно эту мысль мужчина и высказывал братцу аномальной на протяжении нескольких лет во всех возможных формах. Это было скорее из его, капрала, врожденной несносности. Ну и чтобы малец не расслаблялся. А то пригрелся тут, понимаете ли. И все равно сейчас он почему-то больше всего, до холода, пробегающего по коже, беспокоился о состоянии этого парнишки, в котором весь отряд видел большого ребенка. К сожалению, времени размышлять о причинах нетипичной для себя реакции у Леви не было, так что мужчина ограничился мыслью, что все происходит лишь из-за того, что Зои его на фарш пустит, случись с ее братом что-то серьезное. Да, все именно поэтому.
Он прикончил еще нескольких ублюдков, пока не увидел пару знакомых макушек впереди. Кажется, они тоже заметили его. Петра кричала что-то о Эрде и Гюнтере, но из-за шума Аккерман не смог разобрать ее слов. Потребность в секундной тишине отпала почти сразу, как командир увидел ее полное боли лицо и пустой взгляд. Значит, двоих можно не ждать… Где-то внутри зарождалось довольно мерзкое чувство, которое, казалось, заполнит его целиком, если мужчина сейчас же не займет мысли чем-то другим. И он отвлекся, кидая взгляд на простреленную ногу Эрена. Леви уже начал двигаться в сторону подчиненных, чтобы помочь Ралл, но дойти до них ему было не суждено. Оглушительный взрыв сотряс все его внутренности. За прошедшую долю секунды он успел подумать о том, что о наличии тротила у банды им также не доложили, а после мир погрузился во тьму.

Он приходит в себя в одной из уютных палат городской больницы. Вокруг то и дело ходят врачи, все рассматривая различные снимки, о чем-то совещаясь и споря. В первую секунду Леви не понимает, почему его госпитализировали. Голова кружится, поэтому мужчине приходится сильно сфокусироваться, чтобы вспомнить и осознать недавние события. Перестрелка, взрыв, Эрд и Гюнтер совершенно точно мертвы. Момент взрыва в его памяти настолько расплывчат, что Аккерман, пытаясь все вспомнить, своим хмурым лицом мог бы напугать кого-нибудь. Через пару минут мужчина резко сел в кровати, отчего в районе ребер появилось весьма неприятное ощущение. Петра. В последний момент она оттолкнула Эрена в сторону, сама оставаясь на месте, не успевая. Слишком близко. Леви не тешит себя надеждой, что подчиненная жива. Чудес не бывает, она была практически около места подрыва. Трое. Точно трое. Он до боли стискивает зубы, сжимает кулаки так, что ногти впиваются в кожу, а костяшки белеют. Трое, трое, трое... Он мысленно повторяет это снова и снова, словно заклинание. Пытается смириться, за эти несколько секунд выкинуть из сердца долгие годы совместной работы, что, конечно, у него не получается. Но где же?..
Наконец, один из врачей замечает проснувшегося пациента и входит в палату. На его лице стандартное приветливо-доброе выражение, которое у Аккермана всегда вызывало чувство, что он психически больной человек, с которым пришел знакомиться психиатр. Он даже чуть скривился.
- Добрый день, мистер Аккерман. Рад сообщить, что обследование не выявило серьезных повреждений, целостность органов не нарушена, есть небольшие трещины ребер и легкое сотрясение. Сейчас мне нужно проверить ваши рефлексы и задать стандартные во..
- К черту все это! Может подождать. Где мои люди? Оуро? Э..Эрен?- на втором имени он запнулся. В голову полезли самые страшные картинки и мысли о худшем,- они живы? Не молчи, тупица! Обескураженный таким началом беседы врач еще несколько секунд молча наблюдал за Леви, отчего тот медленно, но верно начинал закипать. А что такое злой капрал? Правильно, ничего хорошего. В рассерженном состоянии его никто терпеть не мог. Ну, только Зои, если быть честным, но она ведь аномальная, так что не считается.
В конце концов, тормозящий медик пришел в себя и, стараясь не меняться в лице, начал говорить. На первых же его словах в груди Леви снова кольнуло.
- Мне очень жаль, но мужчина.. Оуро, если не ошибаюсь, умер от огнестрельного ранения в голову. Видимо, один из преступников подошел к нему со спины. А второго парня сейчас оперируют, его сильно задело взрывом. Постойте, вы куда? Здесь нельзя бегать! И ваши ребра.. Но сейчас Аккерман плевать хотел на несколько поврежденных косточек в своем организме. Пустяк. Он думал только о том, что Йегер, его личная заноза в заднице, жив. Пока еще. И он просто не мог сидеть в палате с каким-то идиотом, когда теперь уже его единственный подчиненный лежит на операционном столе. Леви с самой высокой скоростью, на которую только был сейчас способен, двигался в сторону операционных, дорогу к которым он, благо, помнил еще со времен его подпорченного аппендицитом отпуска. К счастью, путь пошел без происшествий, мужчина даже пришиб минимальное количество людей на своей дороге. Ему нравились операционные в этой больнице тем, что из главного коридора в них как бы вело еще одно помещение. В основном раньше там хранили разнообразные инструменты, но со временем их переоборудовали в комнаты ожидания для родственников. Он родственником Йегера не был, но никуда выходить не собирался, даже если его начнут вытаскивать силой. Почему-то теперь, когда он увидел через стекло потрепанное лицо Эрена, ему казалось, что что-то случится, если он уйдет. Поэтому Леви оставался рядом до самого конца операции. Несколько раз чертовы приборы, названия которых оперативник не знал, начинали истошно пиликать, что заставляло мужчину подскакивать со своего места. Не смей, только не смей умирать, размазня. Иначе я убью тебя! Быть может, его мысли (которые не были мыслями, потому что он, сам не замечая, все проговаривал вслух) как-то помогали или новичок был намного более сильным, чем думали работники других отделов, но приборы затихали, а хирурги продолжали работу. Через несколько часов они закончили, санитары увезли Эрена в реанимацию. Часть неподъемного груза спала с души Аккермана, и он, чуть успокоенный, вернулся в свою палату. Пытаясь заснуть он все вспоминал невесть откуда всплывшую статистику о том, что первые часы после операции - самые опасные и непредсказуемые. Но теперь страх почти отступил. Пережил ковыряния во внутренностях - переживет и эту ночь. И Леви был прав.

- Мистер Аккерман, уже уходите?- не в меру любопытная девушка, недавно прикрепленная к его отделу, как раз вовремя выглядывает из-за угла, чтобы увидеть удаляющуюся фигуру капрала. Ему не хочется отвечать, но в противном случае, он точно знает, будет только хуже.
- Да, на сегодня закончил со всеми делами. А вам не помешает подготовить мне те бумаги к.. скажем, завтрашнему утру. Задержитесь и доделайте. Леви кинул безразличный взгляд на сотрудницу, чьи планы на вечер он явно порушил, и двинулся к выходу. С того злополучного дня прошел почти месяц. Тридцать дней одиночества, сочувственных взглядов и разговоров за спиной. Как же сильно он ненавидел это. Терпеть не мог всех этих людей, выражающих соболезнования. Большинство из них едва ли перекинулись с его подчиненными парой фраз. Бывшими подчиненными. Он который раз мысленно поправляет себя. Уже бывшими.
Он не ходил на похороны. Его звали, просили сказать речь, оповещали о том, что все пройдет как положено: почётный эскорт, караул, ордена и медали, салют холостыми. Но он не пошел. Мог бы отговориться тем, что еще не поправился, но оправдываться не стал. Просто отказал. Наверное, довольно грубо. Он просто не мог, да и не видел смысла. Похороны не для мертвых, они для живых, а его товарищи уже не могут обидиться на него. И Леви не хотел, чтобы его последним воспоминанием о них были гробы, покрытые государственным флагом. Он хотел запомнить их такими, какими они приходили на работу: смеющимися и грустящими, спокойными и злыми, решительными, отважными, активными, порой наивными.. но живыми. И остальные просто не имели права осуждать его за это желание. На работе он стал все больше времени отсиживаться в кабинете Зои. В офисе каждая мелочь, каждая деталь напоминала о них, хоть на места, совсем недавно бывшие их местами, меньше, чем через три недели прислали других сотрудников. И у всех этот понимающе-сочувственный взгляд, от которого Аккерман становился еще более невыносимым, чем обычно.
Как оказалось, в больнице все было не так уж и плохо. И теперь, вспоминая того самого тупящего доктора, Леви был бы не прочь еще на пару дней оказаться в стерильно чистой палате. Но даже несмотря на то, что все его ранения давно зажили, он все равно изо дня в день ходил в больницу, к лежащему в коме Эрену. Все медсестры уже не обращали внимания на подозрительного хмурого коротышку, который каждый день сидел в палате Йегеря, что-то рассказывал ему, читал. Ноги сами вели его туда, даже если изначально он направлялся в совершенно другое место. Хотел бы он сказать, что не знает причину такого поведения, но это было не так. Осознание того, что его отношение к этому мелкому засранцу Йегеру выходило (еще как выходило) из рамок командир-подчиненный, пришло к нему как-то утром. Тогда он в очередной раз перекочевал из своего кабинета к Ханджи, где и задержался на весь день, а после и ночь. Внезапно возникшая мысль настолько обескуражила его, что вечно собранный Аккерман еще минут тридцать пялился в стену. А после пошел в больницу. Опять. Тогда он решил, что признается Эрену, если.. когда он очнется. Наверное, в тот же день. И, если чувства парня к нему не изменились, он скажет ему то же, что и в первый раз.
Снова прокручивая в голове тот день за несколько недель до взрыва, когда Йегер признался ему в своих чувствах, мужчина уже привычно кивнул охраннику и поднялся на второй этаж. В палате ничего не изменилось: все то же пиканье приборов и все тот же Йегер без сознания. Леви подошел ближе, как всегда поздоровался, чуть сжимая руку изрядно похудевшего мальчишки, начал рассказывать о том, как прошел его день. Он не мог объяснить, на кой черт Эрену знать его распорядок. Просто врачи сказали, что часто пациенты в коме слышат других людей, а так как больше Аккерман ничего интересного поведать не мог, то остановился на работе. Так прошел примерно час, после чего мужчина замолчал, погружаясь в собственные мысли. Медики не могли определить причину того, почему Эрен все еще в коме. По их прогнозам, он должен был очнуться уже довольно давно, но каждый день Леви встречало бессознательное тело. И каждый день все повторялось снова и снова. Он с привычным убийственным взглядом смотрел на мальчишку. Есть ли вероятность, что он уже никогда..? Впрочем, что там «никогда» он так и не додумал. Пока еще легкое и неуверенное шевеление Йегеря заставило сердце Аккермана сделать кульбит. Или несколько. Он не знает точно. Все его внимание было сфокусировано на хрупком теле. А после Эрен заметил его. За этот месяц у Леви скопилось очень много вопросов, невысказанных мыслей, но теперь, когда дело дошло до пробуждения мальчишки, все связное исчезло из его головы. И он мог только молча смотреть.
- Привет, - парнишка слабо улыбнулся, - Знаю, что звучит глупо, но... Где я? Еще пару секунд он ничего не говорил, а после начал чуть хрипловатым голосом.
- Привет, Эрен. – Леви даже попытался выдавить из себя улыбку, что его лицевые мускулы, наверняка, не оценили,- ты в больнице, уже почти месяц. Кома после взрыва.- Он говорил какими-то обрывками, но чего-то более разумного у него сейчас не получалось.- Я.. я так рад, что ты очнулся, правда. Не думал, что когда-нибудь скажу такое, но без тебя скучно. А потом его словно прорвало. Он говорил обо всем, совершенно забыв позвать врача: о том, что ему жаль, что все так вышло, о том, что это он виноват, потому что это он разрешил ему поехать на то задание, снова о работе, о Зои, о том, что они могут сходить в кино, на тот самый фильм, разговорами о котором Эрен прожужжал ему все уши… Подозрение, что что-то не так, закралось в голову Леви тогда, когда он заметил в глазах Йегера полнейшее замешательство и непонимание.
- Эрен? Что с тобой? Ты в порядке? 

Отредактировано Vincent Abercrombie (2014-11-23 01:35:07)

Леви довольно давно начал подозревать, что чудес просто напросто не бывает. Окончательно он в этом убедился месяц назад, в тот злополучный день, когда потерял почти всех своих сослуживцев. Но уверенность в том, что не только понятия «чудо» не существует, но и удача давно повернулась к нему тем самым местом, насмешливо посмеялась, и ушла куда-то далеко, пришла именно сейчас. В этот самый чертов момент. Когда чертов сопляк с этой своей виновато-неловкой улыбкой сообщил о том, что не помнит его. Слова Эрена настолько обескуражили Леви, совсем недавно бывшего таким радостным от того, что мальчишка наконец-то очнулся, что он некоторое время просто стоял в какой-то даже чересчур интимной близости к кровати больного, просто смотрел на Йегеря своим пристальным взглядом, просто молчал. Честно, он не представлял, как именно выглядит в этот момент. Привычно суровым? Спокойным? Флегматично-равнодушным? Наверное, внешне он был абсолютно таким же, каким и пару минут назад. Чего нельзя сказать о его внутреннем состоянии. Нет, в нем не бушевал ураган ярости, его не сковывало страхом или отчаянием. Он просто… не чувствовал ничего. Как если бы был человеком, который попал в арктическую пустыню и медленно, но уже довольно долго замерзал. И сил на то, чтобы хоть что-то почувствовать уже совсем не осталось.
- А как тебя зовут-то?- спросил Эрен, все также улыбаясь. Аккерман долго пытался осмыслить вопрос парня, смотря в окно и с абсолютным равнодушием отмечая, что на небе собираются тучи, и совсем скоро должен пойти обещанный прогнозом ливень.
Наконец, он фокусирует взгляд на Йегере. Точно, вопрос.
- Леви, черт тебя дери. Голос не слушается, капрал говорит еле слышно и как-то хрипло. Видимо, это какой-то изощренный способ садизма, издевательство или насмешка судьбы: у него спрашивает имя тот, кто не так давно признавался ему в своих чувствах, и кого сам Аккерман, видимо, оценил слишком поздно. Он еле сдерживается от того, чтобы рассмеяться.
Кажется, Эрен хочет спросить что-то, но внезапно Леви понимает, что не выдержит в палате больше ни минуты. И он, не сказав ни слова, стремительно уходит, оставляя позади ничего не понимающего мальчишку.
Путь из больницы на улицу в его памяти не отложился. Кажется, он кого-то сбил у входа, но, не обращая внимания на такую мелочь, продолжил свое бегство. Свежий ветер, какой бывает только перед дождем, немного остудил его голову и привел мысли в подобие порядка. Он внезапно понял, что выход на работу сразу после выздоровления был ошибочным, слишком ошибочным и поспешным. Он устал. Просто устал и не хочет видеть всех этих мерзких людишек, снующих туда-сюда по участку, обсуждающих свои мелкие проблемы, кидающих на него эти до тошноты противные взгляды. У него нет сил на то, чтобы писать отчеты, вводить в курс дела новоприбывших сотрудников, делать вид, что он в норме, все в порядке, он все забыл. И это совершенно точно не он яростно отгоняет всех, кто посягает на стопку книг Гюнтера, хочет выкинуть когда-то забытый Эрдом плащ, пытается передвинуть картины, которые Петра зачем-то повесила в общей комнате отдыха, что-то говорит по поводу абсолютно нелепых чашек, принесенных Оуро, которому надоели одноразовые стаканчики... Это совершенно точно не он по старой привычке готовит на всех кофе, а после, в очередной раз осознав, что они уже никогда не посидят с ним за обеденным столом, еще долго-долго стоит над посудой с напитком, не обращая внимания, что он уже давно остыл.
Ноги сами несут его в участок. Там он, не говоря ни слова, отдает начальству заявление на двухнедельный отпуск и, даже не удостоверившись, дали ему разрешение или нет, уходит из здания. Как раз в это время на нагретый за день асфальт начали падать первые капли дождя, но Аккерману было плевать на капризы погоды. Он, совершенно опустошенный, медленно брел домой. По пути он зашел в небольшой магазинчик и купил внушительных размеров пакет самого разного пойла. Минут через десять дверь в квартиру была закрыта, и Леви, промокший до нитки, даже не переодеваясь, пошел в зал, оставляя по всему коридору мокрые следы и лужи, от которых в обычное время его бы скрутило желанием начистить все до блеска. Мужчина выставил все бутылки на кофейный столик и стал пить, даже не утруждая себя мыслью, что хорошо бы найти бокал и чего-нибудь поесть.
Часам к трем ночи Аккерман был вусмерть пьян, что наравне с наплевательским отношением к чистоте было для него также не характерно. Напротив, мужчина имел репутацию человека, которого просто невозможно перепить. Видели бы меня все эти люди сейчас. Он смеется с каким-то булькающим звуком, откидывается на спинку кресла и засыпает.
Каждый последующий день его незапланированного отпуска проходил по одному сценарию: пробуждение, жуткое похмелье, поход в магазин в состоянии полубреда, опустошение полки с алкогольной продукцией, дом, снова выпивка, сон… Кажется, кто-то названивал ему на телефон, причем не один раз, но Леви, которого начал раздражать звук входящего, просто закинул устройство куда-то за шкаф, где его было практически не слышно. Результат столь необдуманного поступка последовал если не мгновенный, то довольно быстрый: буквально на следующий день пришла Зои, пару дней назад вернувшаяся с семинара, которым она прожужжала другу все уши. Квартира, всегда чуть ли не глаз режущая своей аккуратностью и чистотой, ужаснула даже такую неряху, как Ханджи: повсюду пустые бутылки, какие-то пакеты, посуда. А в середине этого безобразия восседал Леви (кажется, на нем была все та же одежда, что и в день похода к Эрену), хрипло просящий воды. Первым, что сделала аномальная, оценив ситуацию, было открытие окон в целях «проветривания этой богадельни», как она сказала. Потом под протестующие возгласы Аккермана были отправлены в дальнее плавание все остатки пойла. А после подруга устроила ему такую выволочку, что вмиг протрезвевший Ривай пожалел, что не умер от отравления или еще чего-нибудь до ее прихода. От слов Зои не было обидно. Наоборот, мужчине стало стыдно за то, что расклеился как последняя тряпка. Чуть позже, вычищая квартиру от остатков хлама, он решил, что ему было вполне достаточно этих почти двух недель срыва, и пора бы уже приходить в себя, жить дальше, работать, может быть даже попытаться забыть Йегеря… Забыть Йегеря?...
План, может быть, был весьма неплохой, вот только лохматая макушка этой ходячей проблемы никак не хотела выходить из головы капрала. Да и как вообще можно перестать думать о ком-то, если он тут как тут, практически выздоровевший, приходит в участок без веской причины?
В тот день у Аккермана как раз выдался довольно свободный денек, так что он с чистой совестью решил не пропускать обед, дописывая один из накопившихся за время его «отпуска» отчетов, а прогуляться до любимой кофейни. И мальчишка был последним, кого он ожидал увидеть сейчас у входа в участок. Одного взгляда на него хватило, чтобы сердце забилось чаще, а после тут же споткнулось, пропустив удар.
- Эрен? Он был совершенно не в порядке. Нет, в физическом плане он явно быстрыми темпами шел на поправку – уже не было всей этой кучи бинтов и повязок. А вот в душевном… Кажется, Зои обмолвилась Леви о посттравматическом стрессе, последствия которого мужчина видел собственными глазами. Йегер стоял, не в силах шевельнуться, его руки мелко дрожали, а дыхание стало рваным и судорожным. Просто смотреть невыносимо, и Леви в пару шагов преодолевает разделяющее их расстояние и обнимает мальчишку. Он что, один пришел? Ривай переводит взгляд чуть в сторону и видит фигуру спешно удаляющейся в сторону магазина Микасы. За водой, может быть? Мальчишка все еще не может нормально дышать, и капрал, пытаясь как-то успокоить, притягивает еще ближе, так, что чувствуется запах шампуня бывшего подчиненного, гладит по спине рукой, попутно пытаясь другой разжать его кулаки. Наверное, со стороны выглядит слегка нелепо и неловко, но для Аккермана, который отродясь не умел утешать людей, и это большой прогресс. Шшшш, все хорошо, слышишь? Успокойся, ты в безопасности, Эрен. И почему-то самому Леви так невыносимо спокойно в этот момент, что хочется стоять тут вечно, не обращая внимания на прохожих.

He took my heart, I think he took my soul.
Леви не был уверен, стояли ли они вот так посреди улицы пять минут или час – окружающее в какой-то момент исчезло для него, а все внимание сфокусировалось на парнишке, уткнувшемся в его плечо, все еще дрожавшем, но постепенно успокаивающемся.
Разрушил идиллию сам Эрен, неожиданно отошедший от шока и теперь виноватым голосом пытающийся извиниться перед Аккерманом за явно смущающую его ситуацию. Мужчина хочет заверить его, что все в порядке, и в подобной реакции нет ничего постыдного или неправильного. Он не хочет отпускать Йегеря, жаждет поговорить с ним хотя бы еще десять минут. Он все еще надеется, что бывший подчиненный его вспомнит, что все будет как прежде, что Эрен вернется в участок, будет докучать ему своими бесконечными «капрааал!», крутиться под ногами и мешать дописывать очередную кипу бумаг. Но, главное, всегда будет рядом, где он, Леви, сможет приглядывать за ним. Аккерман уже было открыл рот, чтобы предложить Йегерю пройтись до ближайшей кофейни, когда из ниоткуда, словно черт из табакерки, выпрыгнула проклятая Микаса. Ривай с все нарастающим недовольством следил за тем, как девушка волчком крутилась вокруг его бывшего подчиненного, предлагая воду и интересуясь его самочувствием, а после и вовсе уводя его прочь. Мужчина с сожалением наблюдает за все удаляющейся спиной Йегеря. Даже не обернулся…
Он все еще стоит какое-то время, бесцельно смотря на полупустую дорогу, а после, ухмыляясь, бредет обратно в участок, совершенно забыв о том, что планировал пообедать. Глупый ты, Аккерман. Пора бы уже понять, что ни черта уже не будет как прежде.
Отдел встречает его настолько необходимой сейчас тишиной, что Леви благодарит всех богов за то, что почти все его сотрудники предпочитают обедать все офиса. Все, кроме нее, пожалуй. Мисс Питерс с первого дня работы зарекомендовала себя ни в меру любопытной и пронырливой особой, что, признаться, временами доводило мужчину до ручки. Вот и сейчас подчиненная в очередной раз полезла не в свое дело.
- О, мистер Аккерман! Я случайно увидела вас в окно. Скажите, это ведь был тот самый парень, что тоже выжил? Тот самый Йегер?
- Больше нет,- с горечью проговорил Леви,- Возвращайтесь к работе, Питерс. Если бы он оглянулся, то увидел крайне удивленное лицо девушки: ведь ее впервые не отчитали за свои неуместные вопросы. Но ему сейчас, откровенно говоря, было наплевать. Единственное, чего хотелось – это тишины и покоя собственного кабинета, в который он поспешил удалиться.
- Уже не тот самый,- повторил он сам себе, присаживаясь в кресло.

После той злополучной встречи прошел почти месяц. Справедливости ради стоит заметить, что на этот раз Аккерман не ушел в запой – здраво рассудив, что после попойки ему придется пережить еще одно нашествие Зои на его квартиру, оперативник решил ограничиться дополнительными сменами в участке. Он работал на износ, стараясь забыться, выкинуть из головы все мысли об этом лохматом недоразумении, но, все же, хоть пару раз в неделю справлялся у подруги о делах и самочувствии ее брата. Та каждый раз неизменно качала головой и, отводя взгляд, повторяла, что у Эрена все хорошо. Леви подозревал, что Ханджи что-то от него скрывает, но выяснить, что же именно ему недоговаривают, не пытался. Потому что это бы снова испортило его приобретшую подобие спокойствия жизнь. Потому что так было легче и проще.
В один из дней, когда мужчина в очередной раз коротал время с кипой бумаг и пошатывался от усталости, в его кабинет зашел начальник. Сказав, что так больше продолжаться не может, и от работы без выходных Леви сляжет в больницу с переутомлением, Эрвин насильно вытолкал его из кабинета и отправил домой до «того дня, когда цвет твоего лица будет отличаться от мертвеца». Не то, чтобы Ривай был доволен таким раскладом, но высказывать что-то Смиту, который уже принял решение, было бесполезно.
На следующий день он впервые за этот год выбрался в парк. Аккерман любил подолгу сидеть на лавочке около небольшого прудика, а после заходить в кафешку неподалеку. Он повторял этот путь во время каждой из своих редких прогулок, и сегодня также ничто не помешало исполнению этого своеобразного ритуала.
Силуэт Йегеря он узнал издалека – эти всклокоченные волосы и все еще не до конца ушедшую угловатость он бы не перепутал ни с кем. Он будто специально оказывается там, куда я люблю бывать. Леви проклинает очередную насмешку судьбы. Кажется, так и будем встречаться в самых неожиданных местах.
Он подходит к столику, за которым сидит мальчишка, занимает свободное место и какое-то время наблюдает: Эрен, глубоко ушедший в собственные мысли, не сразу замечает чье-то присутствие рядом с собой.
- Леви! Приятный сюрприз! От равнодушно-дружелюбной улыбки в груди капрала что-то защемило. Может быть другие люди и принимали это за искренность, но Аккерману, который все еще помнил, как Эрен улыбался ему раньше, эта дань этикету и вежливости причиняла физическую боль. Чужой. Вот кем я теперь стал для него.
- Здравствуй, Эрен,- мысленно Ривай сам себе выдает медаль – его голос наполнен обычным равнодушием, хотя прямо сейчас хочется совершенно другого,- давно не виделись.
Пока мужчине приносили заказ, Йегер успел завалить его потоком какой-то совершенно ненужной и отвлеченной информации. Он даже успел услышать о приближении совершенно не интересующего его молодежного фестиваля и повышении платы за общежития, но не услышал того, что было действительно важно: как Эрен живет? Где сейчас работает? Хорошо ли ему? Так много невысказанных вопросов вертелось у Аккермана на языке. Слишком много. Но теперь он никто – всего лишь бывший начальник, которому нет места в новой жизни Эрена
Мужчина думает о том, чтобы вежливо попрощаться и уйти, но какой-то внутренний мазохист не дает этого сделать, намертво приклеив пятую точку к стулу.
Впрочем, о своем решении остаться Леви пожалел практически в ту же секунду. Йегер как раз был на середине какого-то весьма безынформативного рассказа, когда к столику подошла миловидная блондинка.
Вот и сбылось то, чего оперативник опасался с того самого момента, когда узнал, что Эрен его не помнит. Он убийственным взглядом осматривал ту, кого мальчишка только что представил как свою девушку, и с каждой секундой отчаивался все больше и больше. Он понимал, что, к сожалению, никогда не сможет сравниться с этой Кристой. Не сможет предложить Йегерю того, что может предложить она. Разве можно сравнить похожую на ангела девушку, наверняка идеальную во всем, и его – угрюмого и грубого трудоголика с манией чистоты? Нет, совершенно не сравнимо.
Эрен все продолжал и продолжал говорить о своей девушке, заставляя капрала медленно закипать. Заткнись. Просто заткнись, Эрен. Замолчи, черт тебя дери!
- Леви? Леви, вы в порядке?
Он и не заметил, что сжал чашку с такой силой, что она раскололась.
- Ох… прошу прощения. Стоит вспомнить о количестве накопившихся отчетов, что руки сами собой что-то ломают. Кхм, - он несколько неловко вскидывает руку с часами,- пожалуй, мне пора. Всего хорошего, Йегер. Он оставляет на столе деньги за разбитую чашку и стремительно уходит.

Встречи с Эреном в последнее время явно не привносят в его жизнь ничего хорошего. Так думает Аккерман в очередной раз за прошедшие пару недель после их встречи. Абсолютно ничего. Лишь делают более хмурым и отвратительным. Причем, Ривай процентов на восемьдесят уверен, что его мнение поддерживают практически все окружающие. Даже Зои что-то все реже заглядывает… Все же надеюсь, что у нее накопилось дел, а не я перешел на новый уровень невыносимости. Кстати о делах…
Он кидает взгляд на часы: цифры давно перевалили за семичасовую отметку, и в офисе не осталось практически ни души. Разве что дежурный где-нибудь спит. Леви как раз хотел отправиться домой, когда один из сослуживцев попросил съездить на вызов. Обычно Аккерман не занимался подобным, но ввиду отсутствия свободных людей нехотя согласился.
Жертва предполагаемого ограбления встретила его в каком-то сомнительного вида отеле. Знаете, из тех, в которых либо живут очень бедные, либо берут номера на одну ночь.
- Мистер, вы в порядке? Сможете идти? Леви как раз закончил заполнять протокол и теперь вопросительно смотрел на парнишку лет двадцати трех. Вот же неудачник. Мало того, что обокрали, так еще и неплохо приложили ногами.
Получив отрицательный ответ на свой вопрос Аккерману ничего не осталось, как поддерживать потерпевшего, чтобы тот ненароком не свалился.
Они как раз вышли из отеля, когда рядом нарисовался (кто бы сомневался) Эрен собственной персоной. Если бы Леви умел краснеть, то непременно залился бы краской от осознания того, как сейчас выглядит со стороны: он, придерживая за талию парня, выходит из сомнительного отеля поздним вечером. О чем вы, совершенно никакой двусмысленности. О, черт. Почему-то сейчас появление этого ходячего недоразумения совершенно не обрадовало.
- Знаешь, Эрен,- он, даже не поздоровавшись, перебивает уже начавшего что-то говорить парня,- с удовольствием бы с тобой пообщался, но у меня нет на тебя времени сейчас. И он уходит, совершенно не замечая возмущенного выражения на лице мальчишки.

Отредактировано Vincent Abercrombie (2015-07-02 11:43:49)